Зубеида Карапетян
Интервью с Зубеидой Карапетян проводил Левон Абрамян в Ереване 9-го мая 2012 г.
Из воспоминаний Зубеиды Карапетян о дне смерти Сталина в Ереване. Мы были в третьем классе, когда в класс вошла заплаканная учительница и сказала: «Дети, все сейчас идите домой, потому что случилось нечто очень плохое, очень плохое», – и заплакала. Мы смотрели на учительницу, но не поняли, что случилось. И нас послали домой. Я была в третьем классе, это был 1953 год. Да, значит, пришла я домой и только вошла в наш подъезд, вижу: впереди меня поднимается Аветик Исаакян. Он всегда приходил к Ачаряну, который был нашим соседом, жил на том же этаже, что и мы. На Исаакяне было такое черное пальто, длинное, это был не макинтош, у священников бывает такая одежда, он такую одежду носил. Я потом видела на священниках такую одежду. Он был в такой одежде, и у него была такая хорошая палка. Он поднимался, вот так стуча этой палкой, ступенька за ступенькой, а мне хотелось подниматься очень быстро. Но ему было довольно-таки много лет, и эта одежда мешала ему, и мне не удавалось проскочить мимо. И так получилось, что я поднималась за ним. Дошли до нашего третьего этажа, он позвонил к Грачья Ачаряну, а я позвонила в нашу дверь. Тетя Софик открыла двери, и он сказал ей громко: «Софик джан, поздравляю нас (свет нашим глазам!)», – и вошел. А я позвонила, и мама спросила: «Почему пришла так рано?» Я заплакала и сказала: «Учительница сказала, что случилось нечто очень плохое, и нас отправили домой». А в городе в это время раздавались прерывистые гудки сирен, во всем городе был этот шум. Мама сказала: «Да , Сталин умер». Я сказала: «Мама, а почему Исаакян сказал тете Софик: 
“Поздравляю нас”?» «Ничего, детка, ты не поймешь. Потом поймешь, тебе не надо знать». И так я впервые узнала, что Исаакян против, а фактически и Ачарян, они поздравляют друг друга, когда во всем Советском Союзе траур. Ну, конечно, когда прошло много лет, мы как-то встретились с Кларой, и она сказала: «Ты знаешь, что мой отец в те годы… его очень мучали, и тяжелее всего, я помню, было, когда маме (Софик) сообщили, что должны прийти, все его рукописи… могут прийти и все рукописи забрать. В ту ночь я и мама собрали все его рукописи, у мамы было что-то такое кожаное (наверно, просто кусок кожи), хорошо завернули их в него, потом еще в несколько одеял и вдвоем пешком поднялись в Канакер, потому что там жил ее дальний родственник. Пошли к ним. Мама сказала: здесь кое-что из моей одежды, не сказала, что это книги, хочу эту одежду спрятать. Он сказал: Софик, отнеси спрячь, где захочешь. Мама взяла лопату, сказала: Клара, иди за мной. Пошли, под одним из деревьев мама вырыла очень глубокую яму, положила туда, и быстро засыпала эту яму». Я год плохо помню, ну, это было при Сталине, сам Ачарян сидел, ей [Cофик] кто-то, наверное, из университета, сказал: будь осторожна, придут, заберут рукописи. И Клара говорит: «Спрятали, и потом, когда папа вернулся и узнал, что мы спасли его рукописи, был бесконечно рад. Он сказал: “Вы не представляете, они моё дитя похоронили бы, если бы их забрали”». И я тогда, спустя столько лет, поняла, с чем было связано то поздравление.